Торунь Дарослав Ежи - История С Нетипичным Концом
Дарослав Ежи Торунь
История с нетипичным концом
Адам Хейни, 35 лет, категория А-4, сидел в своем кабинете, вглядываясь
в стерильную поверхность стола.
- Что я здесь делаю?
Секунду назад он задал себе этот вопрос и теперь безуспешно пытался
найти ответ. Пульсирующий сигнал вызова заставил его поднять, руку и
нажать на клавишу. Экран вспыхнул и заполнился равнодушным, как маска,
лицом секретарши. Ее глаза высматривали что-то за пределами досягаемости
камеры.
- Пришел его превосходительство господин Андерсон. Вы его примете?
Хейни не отвечал. Он медлил с ответом в слабой надежде, что молчанием
вынудит девушку хоть к какой-либо естественной реакции. Может, она хоть на
миг утратит холодную самоуверенность человека, нашедшего свое место в
жизни.
- Вы его примете?
Она знала свое дело.
- Да, пусть войдет. - Нажатием клавиши Хейни очистил экран.
В дверях появился Джон Андерсон. Он, вероятно, уже слышал о
намечающемся повышении, потому что старательно избегал смотреть в сторону
Хейни. Андерсон поздоровался и восхищенно воскликнул:
- О-о-о, что я вижу! Вам заменили пейзаж за окном, - он остановился у
огромного, во всю стену, экрана, на котором над вспененными волнами океана
перекатывались серые клубящиеся облака.
- Прекрасно! Что за силища! Отцы умеют заботиться о своих сыновьях.
- Вы ко мне по какому-то делу?
Андерсон лизнул взглядом ботинки Хейни. У него тоже была категория А-4,
но Хейни уже перестал быть тем, кому можно смотреть в глаза.
- Ну... Вы знаете... вообще-то нет... Я слышал, что ваш последний
проект имел большой успех, что его будто бы одобрили сами Отцы. Это
замечательное достижение.
Хейни пытался угадать, начал ли уже Андерсон потеть. Он, наверное,
помнит еще тот рапорт, который подал три года назад на только что
переведенного с Марса конструктора.
- Да-а... Замечательно... Так я был здесь рядом и попутно зашел
поздравить...
- Спасибо. Очень мило с вашей стороны.
- Видите ли, три года назад... Этот рапорт...
Вопреки ожиданиям влажный блеск лба Андерсона вовсе не принес Хейни
удовлетворения.
- Не стоит об этом. Я ведь был виноват.
Взгляд Андерсона в сотый раз отправился путешествовать по обстановке
кабинета.
- Ну да. Новые Законы являются фундаментом счастья нашего общества, и
нельзя... нельзя... - он смешался, сообразив, что говорит вовсе не то, что
хотел. - Но вы ведь были тогда только-только с Марса, а там меньше...
Хейни спокойно стоял, ожидая дальнейших слов Андерсона. Он знал, что
если скажет что-нибудь, что поможет тому выкрутиться, то сердечных
рукопожатий избежать не удастся, а охоты на это у него вовсе не было.
- Словом, этот рапорт подавать не стоило и, поверьте мне, я был
сердечно рад, когда узнал, что Вы вышли из этого с честью. Ведь по сути
дела только моя глубокая убежденность в справедливости Новых Законов и
искренняя забота о вас заставили меня...
- Не стоит об этом. Я понимаю и всегда понимал ваши побуждения.
- Правда? Я очень рад, что вы не обижаетесь на меня, - он, казалось,
действительно обрадовался. - Это замечательное достижение... Поздравляю,
от всего сердца поздравляю!
Когда Андерсон вышел, Хейни включил окно. В кабинете сразу же стало
тепло и уютно. Это клубящаяся серость - новейший опус его
высокопревосходительства Эндрью Маккаллигена, А-2, директора Института.
- Ничто так не консолидирует человека внутренне, как вид бушующих
стихий, - это его слова. Бакенбарды, которые он носил, были вечно
взъерошены. Казалось, что их трепали те самые ураганные
