Триоле Эльза - Розы В Кредит
Эльза Триоле
РОЗЫ В КРЕДИТ
ПЕРЕВОД С ФРАНЦУЗСКОГО
ОТ АВТОРА
Эта книга - первая из цикла, названного автором "Нейлоновый век",
наподобие века каменного, бронзового и т. д. Наше столетие колеблется между
прошлым и будущим, между камнем и нейлоном: прошлое не отступает, будущее
увлекает - так оно ведется испокон веков.
Человечество делает открытия, изобретает, творит, но отстает от
собственных достижений. Скачок вперед, сделанный XX веком, так велик, что
разрыв между прошлым и будущим в сознании людей ощущается, может быть, сильнее
и больнее, чем в былые времена. Борьба между прошлым и будущим, как в большом,
так и в малом - душераздирающа, смертельна.
"Розы в кредит" - книга о борьбе тупой мещанской пошлости с новым миром,
где человек будет достоин самого себя. Это книга о трудной любви, и автор
назвал ее романом. Одни называют ее сказкой, а другие былью. Пусть читатель
сам судит - роман ли это, сказка или быль.
Эльза ТРИОЛЕ (КАГАН) (1896 - 1970), французская писательница русского
происхождения, жена Луи АРАГОНА, младшая сестра Лили БРИК. Фамилия ТРИОЛЕ (по
первому мужу - французскому офицеру) стала ее литературным псевдонимом.
Авторизованный перевод Т. Ивановой
Редактор Б. Розенцвейг
I
Разбитый мир
Был тот предвечерний, недобрый час, когда еще не наступила непроглядная
тьма, но глаза заволакивает какая-то мутная пелена, а все вокруг становится
обманчивым и неверным. Нависла холодная, сырая, ватная тишина. У проселочной
дороги, накренившись к призрачной лачуге, стоял грузовик. Сумерки грязно
расползлись по ухабистой дороге с непросыхающими лужами, окутали изгородь, в
которой запутался густой кустарник, подобно седым волосам, застрявшим в зубцах
гребенки. За изгородью всклокоченный цепной пес неопределенной породы волочил
дребезжащую цепь, шерсть у него слиплась от грязи, столь здесь непролазной,
что в ней увязли детский деревянный башмак, велосипедное колесо без шины,
ведро, ночной горшок и еще какие-то предметы... Сама лачуга была похожа на
старый ящик, наспех сколоченный из досок и планок. И странным казалось
поблескивание уцелевших среди всеобщего разорения стекол темного окна. Давно
пора было включить задние фары грузовика - он постепенно тонул в надвигающейся
ночной тьме, но кабина была пуста. И только струйка дыма цвета сумерек,
поднимавшаяся из трубы на заржавленной крыше лачуги, оживляла это безлюдье.
На повороте дороги со стороны шоссе показались шестеро ребятишек. Они
говорили между собой шепотом:
"Еще не ушел..." - "Кто он, этот тип? Жди его тут, черт побери".- "Ты
заметил номер грузовика?"- "Очень мне нужно".- "Что же теперь делать?"-"Не
идти же обратно, потом все равно надо возвращаться".-"Заткнись!"-"Ну, а я
пойду". Маленькая фигурка отделилась от группы ребят и повернула обратно.
Пятеро остальных проскользнули за изгородь. Под навесом валялись дрова и
вязанки хвороста - здесь можно было так спрятаться, что никто не увидит из
окна дома. Собака попыталась, было залаять, получила пинок, унялась и начала
облизывать ребятишек, гремя цепью по невидимым в темноте камням. Дети рядком
молча уселись на бревне, как птицы на телеграфном проводе.
Было совсем темно, когда открылась дверь лачуги и кто-то, тяжело ступая,
вышел и направился к грузовику. Зажглись фары. Они осветили каменистую,
избитую дорогу в рытвинах, полных воды. Грузовик с грохотом снялся с места,
увозя с собой огни задних фар, а ребятишки так и не успели разглядеть
водителя. Тишина поглотила шум, как вода брошенный в
