Типтри Джеймс - Райское Молоко

---

Она прижалась к нему упругой маленькой грудью. Разгоря-
ченная, обнаженная, она лежала на нем, широко раскинув ноги
и обволакивая все его тело. Он корчился под ее тяжестью, а
потом отполз к выгребной яме, и его стошнило.
- Тимор! Тимор!
Это было не его имя.
- Прошу прощения. - Рвотные спазмы опять сотрясли его те-
ло. - Я же говорил тебе, Сеул.
Она, искренне удивленная, сидела там, где он ее бросил.
- Ты не хочешь меня? Но все на этой стоянке...
- Прошу прощения. Я тебя предупреждал. - Он начал натяги-
вать свою серую фуфайку с длинными рукавами. Ткань на локтях
была собрана буфами. - В этом нет ничего хорошего. И никогда
не будет.
- Но ты же человек, Тимор. Как и я. Неужели ты не рад,
что тебя спасли?
- Человек. - Он сплюнул. - Ни о чем другом ты и думать не
можешь.
Она тяжело дышала. Он натягивал длинное серое трико, за-
ложенное в складки на коленях и щиколотках.
- Что они с тобой сделали, Тимор? - Она сидела, раскачи-
ваясь из стороны в сторону. - Как они любили тебя, если ты
после этого ничего не можешь? - причитала она.
- Их надо видеть, Сеул, - упрямо произнес он, поправляя
свои лацканы сизо-серого цвета.
- Они так вот и выглядели? Все серые и блестящие? Именно
поэтому ты так одеваешься?
Он повернулся к ней, коренастый парень во всем сером, на
застывшем лице горящие глаза.
- Я ношу все это, чтобы спрятать свое толстокожее челове-
ческое тело, - заметил он, - чтобы меня не тошнило. По срав-
нению с ними я был - Кротт. Да и ты тоже.
- О-о-о...
Его лицо смягчилось.
- Если бы ты их только видела, Сеул. Высокие, словно
столбы дыма. И они все время развлекаются, как- ты не можешь
себе представить. Мы не... - Он замолчал, теребя свои серые
перчатки, содрогнулся. - Они лучше всех детей человеческих
вместе взятых, - с горечью сказал он.
Она ощупала себя, сузила глаза.
- Но они же мертвые, Тимор! Мертвые! Ты сам мне говорил.
Он замер, отвернувшись от нее, держа в руке серую тапку.
- Как они могут быть лучше людей? - настаивала она. - Все
знают, что есть только люди и Кротты. Я вовсе не думаю, что
этот твой Кротти - рай, я считаю...
Он рванул ручку замка с секретом.
- Тимор, подожди, Тимор!
Ее крик, а она выкрикивала чуждое ему имя, несся вслед за
ним по ярко освещенным коридорам. Его ноги слепо несли его
по сухой жесткой поверхности. Он старался дышать ровно, дер-
жа руку на замке - это помогало ему выбраться наружу.
Замедлив шаг, он обнаружил, что находится в одном из по-
мещений стоянки, стоянки, которая по-прежнему была чужой для
него, но. все они походили на госпиталь, на морг. Пустые
саркофаги.
Пожилая женщина - Кротт - проехала мимо, глупо улыбаясь.
За ней тянулся след красной перхоти, при виде которого в его
желудке снова что-то шевельнулось. Местные Кротты приравни-
вались к слабоумным людям и принадлежали к высшей ступени
развития. Карикатуры. Нелюди. Зачем вообще было пускать их
на стоянки?
Гудок предупредил его о том, что впереди завод, и он из-
менил направление. Прошел мимо табло "Только для людей". За
ним была комната для игр. Он обнаружил, что комната пуста,
хотя она и была напичкана всякими грубыми аттракционами и
механическими глотками, изрыгавшими то, что хозяева Галакти-
ки называли музыкой. Они так ревниво относились к своему
уродству! Он миновал бар, где можно было купить Ю-4, брезг-
ливо поморщился и вдруг услышал плеск воды.
Этот звук привлек его внимание.

Торнтон Элизабет - Тайный Страж

---

Аннотация
Тэсса Лоример, своенравная наследница парижского банкира, мечтает о страстной любви. Но ее мечты рушатся, когда ее опекун, высокомерный красавец Росс Тревенан, увозит девушку в Англию.

У Росса есть тайные причины находиться всегда рядом со своей подопечной — он намерен использовать ее как приманку, чтобы выйти на след убийцы своей жены. Но юная красавица завладела всеми его помыслами. Он готов охранять ее от любых опасностей, но как уберечь любимую от самого себя?
Пролог
Был один из тех редких для Англии вечеров, когда небо почти безоблачно и листья на деревьях не колышет даже легкое дуновение ветерка. Возле мраморной балюстрады небольшого садового павильона стояла молодая темноволосая женщина с черными глазами в нарядном муслиновом платье.

Она любовалась открывавшейся перед ней панорамой — зелеными холмами и долинами, высокими платанами и буками и восхитительным озером с плавающими по нему лебедями. Понадобилось много сил и времени, чтобы парк, окружавший величественный дом ее мужа, стал настоящим шедевром, радующим глаз любого, кто в нем оказывался.

Все вокруг дышало тишиной и спокойствием, однако женщину охватила вдруг тревога. На минуту ей почудилось, что она оказалась в прошлом.
Тряхнув головой, чтобы отогнать нахлынувшие воспоминания, она повернулась и медленно пошла по мощенной камнем дорожке. Муж попросил ее подольше погулять по парку, и вернуться в дом она не могла.
«Глупости, — сказала она сама себе, — мне нечего бояться. И не побегу я в свою комнату, точно маленькая девочка, которая не может найти себе занятие и потому пристает к взрослым».
Не было видно ни садовников, ни лакеев, и она отлично знала почему. Сегодня был день ее рождения, и муж готовил ей сюрприз. Предполагалось, будто она не догадывается, что на западной лужайке сейчас устанавливают огромный шатер.

Этим занимались все слуги — вот отчего вокруг было так пустынно. Она усмехнулась. Последние несколько дней ей пришлось прикидываться слепой и глухой и делать вид, что она находится в полном неведении относительно того, сколько именно гостей посетят нынче усадьбу.
Улыбнувшись, она коснулась рукой живота. Что ж, секреты есть у каждого. Она решила рассказать обо всем мужу сегодня вечером, когда они будут лежать рядом, утолив свою страсть. Никогда она не думала, что жизнь ее сложится подобным образом.

Выходила она замуж не по любви. Приехав в Лондон, чтобы отыскать себе подходящую партию, она и думать не думала, что ее мужем окажется самый завидный жених во всей Англии, о котором мечтала каждая девушка.
Позже он признался, что тоже полюбил ее не сразу. Его родные настаивали на скорой женитьбе, и он выбрал ее, потому что в ней не было ни капли жеманства и она отличалась удивительно мягким, покладистым нравом. Вдобавок она была настоящей красавицей.

Спустя же всего месяц после свадьбы оба с удивлением обнаружили, что полюбили друг друга.
Миновав купу деревьев, молодая женщина подошла к озеру. Его неподвижная поверхность напоминала зеркало, и в нем отражалось небо и легкие облачка. Озеро было мелким, глубиной не более пяти-шести футов, но ей оно показалось бездонным.

Вздрогнув как от холода, она зябко передернула плечами.
Поколебавшись, она все же заставила себя ступить на узенький деревянный мостик, перекинутый через озеро и соединявший его с небольшим водопадом и прудом на противоположной стороне. Несколько деревенских ребятишек пускали в озеро крохотные бумажные кораблики, а потом пробегали по мосту и смотрели